Есть чо поржать?

[Эде]

[Пирожки с котятами]

Норм открыл

[Невесомость]

зачем он так?!

[AHTOXA_Ris]

может машина соседа?

[Горожанин]

стекло разбить не проще?

[AHTOXA_Ris]

видимо стекло сука дорогое

[Пирожки с котятами]

Да у чувака просто дверь после мойки примерзла, стекло не поможет

[Эде]

Миссия провалена

[Пирожки с котятами]

Трудный клиент

Оглоблин проснулся среди ночи от смачного удара по лицу.

- Ах ты ж ёбыная ты скотина!!! – прокомментировал свой удар некто. Оглоблин продрал глаза и непонимающе уставился на небритого мужика, невесть откуда появившегося в оглоблинской квартире.
Мужик яростно топал по ковру, пытаясь утихомирить пламя, расползающееся вокруг обронённой Оглоблиным сигареты.

- Ты кто, бля?! – возмутился Оглоблин.
Ответом ему был размашистый джебб, отправивший Оглоблина в одеяло пребывать в коротком нокдауне.

- Пидорас, господи, ну какой же пидорррррас! – запричитал мужик, вернувшись к тушению пожара стоптанными туфлями.
- У тебя.. у вас там на спине… Это крылья, что ли?! – пискнул Оглоблин и на всякий случай юркнул под одеяло, испугавшись, что еще одного «ответа» его лицевые кости точно не выдержат.

- Крылья… И скоро их не будет. Если узнают, что я тебе показался, мне точно пиздец. Мля, у всех люди как люди, ну почему, ПОЧЕМУ ты у меня такой долбоёб?!
- Вы это, гражданин… Полегче с выраже…
- Чего, бля?!
- Только не по лицу!!!

Закончив с ликвидацией возгорания, пернатый мужик устало сел на журнальный столик и закурил.

- И зачем я тебя только взял… - произнёс он.
- Куда взял?! – вопросило одеяло с Оглоблиным внутри.

- Я твой ангел-хранитель, дубина. Слушай, я… Я, правда, заебался. Тридцать семь лет не спал. Ладно ты жрал мамины пластинки. Но я понимаю, тебе пять лет было. Дети всегда аварийные.
Но, блять, потом же мозгом можно было разжиться, чувак?! Чтобы понять элементарные правила? Например, что не надо в хинкальной называть лезгин овцеёбами, чтобы ножом не прилетело?

- Да там хуйня же, по касательной…
- По ка-са-тель-ной?! По блять мать его касательной?! – заорал ангел и поднял свитер.
Выглянувший из-под одеяла Оглоблин узрел наливной шрам на ангельском теле.

- Или что не надо лампочку вкручивать, пока свет не вырубил? – ангел продолжил экскурсию по своему телу, полному шрамов, ожогов и неправильно сросшихся костей,
- Под балконами срать? Бухим в море лезть? Лошадь сзади пугать? Незнакомую бабу без резины трахать? Шрамы не ищи, там просто уколы были…
Да хули тут далеко ходить! Ты перед сном вчера чайник ставил?
- Ну ставил…
- А газ ты выключил?
- Блять!!!
- Да сиди, я выключил уже!

- Это всё бес меня путает, - резюмировал Оглоблин, внутренне радуясь своей восхитительной отмазке.
- А, да? Серьёзно? Бес? Это который на левом плече сидит, хуйню всякую на ухо нашёптывает?
- Точняк, братан! Он, сука! Вот тебе крест! – истово и неправильно закрестился просветлевший Оглоблин.

- Я его грохнул, когда тебе 17 исполнилось, дебил бля! Иначе ты бы еще и на герыч подсел! На меня за эту мокруху Ад охоту объявил! Я фамилию поменял, жену у сестры спрятал!
Короче, чувак. Я понимаю, тебя уже в 42 хуй исправишь. Но просто дай мне поспать. Просто залезь под одеяло и ничего не делай хотя бы до одиннадцати, ты меня понял?!
Понял или нет?! Иначе я сам тебя грохну, клянусь Богом!

- Понял… Ну можно в туалет хотя бы…

- Под себя ссы!!! – пророкотал ангел и, хлопнув крыльями, растворился в прокуренном воздухе…


***
…Ангелу не спалось – адреналин разогнал навалившийся было сон.

Сидя в райском баре и потягивая «Нектар» с колой, ангел грустно смотрел на группу пьяненьких купидонов, играющих в дартс; на стайку щебечущих муз, отмечающих очередную гениальную премьеру; на других хранителей – весёлых, румяных и выспавшихся, потому что их клиенты обладали хоть каким-то подобием разума и инстинкта самосохранения.
Ангел Оглоблина жутко завидовал всем этим ребятам. А с другой стороны, подумал он, это его работа. Работа, которую он делал хорошо.

Он не бросит своего долбоёба. Будет и дальше подставляться под ножи, ловить цветочные горшки и нырять в ледяные реки. Потому что он профессионал. Потому что он не может иначе. И он никогда не бросит Оглоблина.
Оглоблин в принципе не плохой человек. Просто такой весёлый идиот. И он слаб. А слабому нужна защита. Таков Его Замысел.

Но профессионалам тоже надо спать.
Поэтому, расплатившись со Святым Петром (тот иногда подрабатывал барменом – смысл было торчать с кроссвордами у Врат, когда в Рай уже 800 лет никто не попадал), ангел побрёл домой, поставил будильник на без пяти 11 и бухнулся на диван не раздеваясь.

- Дай же обнять тебя, мой ты хороший!
- Отъебись, Морфей, я засну и без твоих слюнявых обнимашек!

Ангел Оглоблина погрузился в сон, который был крепок и тревожен. Ангел сучил ногами, бился о подушку и отрывисто матерился.

«Нет…! Блять!!!... Стой!! Куда ты лезешь?!?!... Левей-левей-левей!!!... Сссссука, больно-то как!!!» - слышали его соседи за стенкой.
Под утро он успокоился, разжал зубы и расслабился. Дыхание его стало ровным, веки перестали дёргаться, тело наконец стало похоже на тело, а не скрюченный моток проволоки.
Ангел улыбнулся во сне – впервые за 42 года.

***
…Он не знал, что за час до ангельского будильника Оглоблину невыносимо захотелось опохмелиться, что он сам для себя завуалировал как снятие стресса от встречи с божественным.
Оглоблин наскоро оделся, напялил наушники, и под громкий альбомчик «Короля и Шута» выполз на улицу. Гастроном был прямо через дорогу, а до светофора аж 150 метров.

Поэтому Оглоблин рванул напрямки и на второй полосе встретился с самосвалом. Бампер самосвала отправил Оглоблина в последний полёт из ботинок в вечность длиною в 22 метра.

Как сказали врачи «скорой», последними словами Оглоблина были:
«Этот пернатый мудак меня кинул!».

Керины сказки ©Кирилл Ситников

[Эде]

[Эде]

[Эде]

[Эде]

вставай, иди машину прогревай

[Пирожки с котятами]

Прямая явная угроза

Лиза бодро шагала по лесной тропе, еле поспевая за тремя брутальными мужчинами.
Она знала, зачем они её взяли в лес. Как любая женщина, Лиза догадывалась, что все эти мужские сказки про искреннюю дружбу – лишь игра. На самом деле, все эти мужики – хитрые, меркантильные твари. Даже маленькие. Если бы она не давала им списывать, не крала у мамы плед и огурцы с огорода – на неё бы даже не посмотрели.
Ну и пусть, думала Лиза. Она им всем отомстит. Когда она вырастет, ни за кого из них не выйдет замуж!

- Во! Ребза, сюда! Кто-то кастрик палил! – Вожак стаи Мишка указал на ворох красных, тихо потрескивающих углей между двух берез, и смачно сплюнул на тропинку («Ах, как он мужественно плевал – не распылял аэрозолью, как все эти ботаны, а цельно, шумно и профессионально!... Но я всё равно за него не выйду!»).

- Сувай в них картошку!

Пока Лиза обустраивала пикниковый быт, расстилая покрывало и выставляя огурцы, сало и хлеб, мужички запихнули в угли ворованные картофелины, наломали шампуров и приготовились насаживать толстые прожилочные салинки вперемешку с чёрным хлебом.

Мишка управился первым и протянул гастрономическую шпагу к углям. Что-то было не так. А, вот что – глаза. Они смотрели на Мишку прямо из углей и часто моргали. Потом появился нос, а за ним из углей медленно стал расти голый мужик, по ходу превращая пепел в частицы себя.
Брутальные мужички взвизгнули и болоньевыми молниями ударились в галоп.

Мужик, поёживаясь, встал во весь рост и огляделся.

- Ебучая собака… Ай! –вскрикнул он, увидев неподвижно стоящую Лизу, глядевшую на него во все глаза.
Мужик задымился, но тут же прекратил, оценив размеры маленькой девочки.
- Ты извращенец? – с любопытством спросила Лиза, ещё не познавшая вкус жизненных реалий и поэтому спокойна как маленький удав.
- Чё? А, нееее. А, бляяяя… - догадался мужик, схватил покрывало и замотался в него патрицием эконом-класса.
- Извиняюсь. А это чё тут у тебя? Огурцы? Оооо, картафан! Сальцо! Хлебушек!!! Всегда жрать охота после этого дела.

Мужик упал на колени и стал жадно запихивать в рот всё готовое и ещё недопечёное.

- Какого дела?
- Ну этого… - мужик неопределённо махнул рукой. – Возрождения долбаного.
- Меня зовут Лиза. – отчиталась Лиза, даже в стрессовой ситуации не забывая о хороших манерах.
- Семичев, - давясь огурцом, ответил ей тем же мужик. – Обалденные огурцы. Я б тебе заплатил, да бабки были в куртке. Эх, такой куртецон высший был… Сгорел вместе со мной. Ещё и сигарет почти пачка…
- А почему ты сгорел?


***
…Потому что Семичев был фениксом.

Сгорающим при каждой угрозе своей жизни, и восстающим из пепла. В принципе, это хорошая вещь, когда ты храбр – можно спокойно прыгать на вражеский дзот или занять парковочное место у Совета Федерации.

Но Семичев до смерти боялся всего – пауков, высоты, клоунов, пневмонии, больших собак, рака кожи, инфляции, заражения крови, бородатых женщин… Список его фобий не уместился бы на рулоне туалетной бумаги, которого он тоже боялся – в размотанном виде он был похож на ленточного червя, который может забраться в задницу и съесть Семичева изнутри. Все эти страхи не прибавляли фениксу огнеупорности, поэтому горел он по нескольку раз на день.
Это было всегда очень больно, но спасти свою жизнь было всенепременно важнее.

- Я тоже всего боюсь, - честно призналась Лиза. – Однажды, когда я была маленькой, я даже описалась из-за большого петуха!
- Хм. Я горю, ты писаешь – в случае опасности мы прекрасно дополняли бы друг друга.
- А что ты делал в этом лесу?
- Искал нестрашное место. Хотя бы недельку не гореть – чтоб организм отдохнул и всё такое. А тут эта дурацкая собака. Страшнющая такая… Брррр.
- У меня есть нестрашное место! – заговорщицки прошептала Лиза. – Идём со мной!


… - Проходи. - Лиза осторожно открыла калитку на заднем дворе своего дома. – Вон оно – НЕСТРАШНОЕ МЕСТО.

Она указала на покосившуюся деревянную хибару, окруженную огородом и кустами малины.

- А там нет пауков? Ржавых гвоздей? Клоунов?
- Нет. Это папин гараж.
- У тебя есть папа? Он большой? Занимается боевыми искусствами? Чем переболел?
- Его сейчас нет. Он в космосе.
- Где?!

- Ты правильно расслышал. Мама сказала, что он улетел в экспедицию на Марс, когда узнал, что я появлюсь, – гордо отчиталась Лиза. – Прямо с гаража на машине стартанул, правда, крутотень?
- Ну… Сейчас таких космонавтов каждый третий. Но здорово, да. Мой-то просто пешком куда-то съебался. Тебе повезло. А кто еще тут живёт?
- Мама. И дед Степан. Папин папа.

- Хм. Странно. Обычно папы космонавтов улетают вместе с сыновьями. А дед в нестрашное место не зайдёт?
- Не, нечего ему там делать. Он свой компотик с утра наварит, попьёт и потом спит или поёт. А мне не даёт – говорит, я маленькая ещё, у меня прошлого нет, чтоб компотом его запивать. Он для взрослых и депрессивных. Ты живи тут, хорошо? А я к тебе в гости ходить буду.


***
…И зажил Семичев как у Христа за пазухой. Лиза притащила ему надувной плавательный матрас, мыло и краски с альбомом, чтобы было нескучно. Она навещала его каждый день после уроков.
Подходя к гаражу, она напевала детскую песню, чтобы её появление не было внезапным и пугающим феникса. Она приносила еду и квас, прилежно докладывала о своих страхах, а он делился с ней своими.

Вместе пугаться оказалось как-то смелее и чуточку нестрашно.


…Пришла зима. Заморозила грязь, засунула её подальше от глаз под сугробы. Лиза облачила Семичева в папины свитера с оленями. Чтобы согреться, конечно, маловато, поэтому Семичев попросил у неё репродукцию картины Никаса Сафронова.

Картина не несла угрозы для его жизни, но пугала изрядно и заставляла голову дымиться– как раз хватало, чтобы было тепло и комфортно. Это его и подвело. Как-то раз маму Лизы опять сократили, поэтому она вернулась домой пораньше.
Завидев тонкую струйку дыма, вьющуюся из-под гаражной крыши, она подошла ближе, глянула в щель и обомлела – какой-то косматый дымящийся мужик приплясывал перед пугающим изобразительным уёбством, выставляя к ней руки.
Женщина осторожно отступила от гаража и опрометью бросилась в дом.

- Степан Николаич!!! Лизка где?!
- На речке с пацанами, а что? – заспанный дед ржавой баржей выплыл из своего логова.
- Хватайте своё ружьё! А я милицию вызову! – женщина схватила телефонную трубку и, еле попадая трясущимся пальцем в дыры наборного диска, рванула его с «нуля».
– Степан Николаич, ну что Вы стоите фонарём! У нас там в гороже…! Какой-то тип! Вы его это… на прицел…

- Нин, ты это, успокойся, лады? – ответил дед и нажал никотиновым пальцем на телефонный рычажок. – Не надо ментов.
- В смысссссссле?! – Нина не поверила своим ушам. – Там же… Он вор или… Вы что, его знаете?!


…Степан Николаич, ветеран-оперативник, вычислил Семичева в первые же дни его заселения в гаражные чертоги.
Ночью, чтобы не пугать сноху и внучку, он снял со стены ружжо, методично его зарядил, и, тихо насвистывая «Не думай о секундах…», выдвинулся на задержание.

За свою долгую профессиональную карьеру он видел много способов свалить от органов правопорядка: через окно, потайную дверь, подкоп, взятку, депутатскую неприкосновенность… Но чтоб бандит сматывался в свой собственный пепел – это с Николаичем было впервые.

Сначала он из любопытства минут 40 издевался над Семичевым, наставляя на него двустволку и наблюдая пиротехническое шоу. Вдоволь наигравшись, дед устроил Семичеву допрос.

Семичев, дымясь от одного вида увесистых дедовских кулаков, тут же раскололся и стал рассказывать всё как на духу. По мимике и жестам Николаич понял, что тот не врёт, а по факту первого возгорания феникса в 981-м году – что разговор у них будет долгим.
Дед не увидел в нём никакой угрозы для семьи («ты только по сеновалу не шляйся») и оставил его жить в гараже. Не выгонять же бедолагу – ещё подпалит что-нибудь – справедливо рассудил он.

А справедливость была его главным чувством и проклятием, за которое его никто никогда не любил. Никто пить с ним не хотел, на халяву даже. Потому как после первого стакана начинали ему на жизнь жаловаться, о проблемах рассказывать, совета просить. А он каждый свой ответ начинал с фразы:
«Это потому что ты – долбоёб!».
А никому ж не нравится, когда его долбоёбом называют. Тем более если это чистая правда.

Семичев же на эти оскорбления не обижался из-за трусости – так Степан Николаич получил дрессированного собутыльника.

Каждую ночь он приходил с банкой компоту и перекрученным салом, и слушал Семичева, которому было что рассказать – он горел при Ельцине, Брежневе, Сталине и всех царях. Фениксу дедовский компот помогал – под ним он становился намного храбрее и при виде полевой мыши, иногда шляющейся по полу, всего лишь тлел.

А пару месяцев назад лишили деда какой-то положенной единовременной выплаты. Дед почувствовал острую несправедливость. Ночью он усадил Семичева в свою болотную «Ниву», остановился за три квартала до «Сбербанка». Вместе с фениксом они подкрались к служебному входу, и дед показал Семичеву дохлую крысу, и затем ссыпал его пепел в дверную щель. Семичев возродился, вскрыл кассу, вернулся к двери.

- Готово! – прошептал он ветерану оперу и представил, как его будет брать российский спецназ.

Николаич всосал его из-за двери автопылесосом, и оба ушуршали в туман. В отличие от Царьграда (ворота в который Семичев открыл примерно таким же трюком) трофей их был довольно скуден: одна тысяча сто девятнадцать рублей двадцать две копейки.
Что равнялось единовременной выплате – больше дед брать запретил.

Ну, потому что это было справедливо. Так они и жили последние полгода: днём к Семичеву прибегала Лиза, а по ночам приползал Николаич. И всё это в тайне от семьи, и тайну эту феникс свято хранил. В самом нестрашном месте. Поэтому…


…- Повторяю, Нинок, никого вызывать не надо, - попросил дед и отпустил телефонный рычаг.

- Ты старый конченый алкаш! – ответила та и яростно крутанула «0». Остановил её детский крик, донёсшийся с речки.


***
…Как любая женщина, Лиза догадывалась, зачем семилетние мужички взяли её на речку. Не потому что она была великим хоккеистом. Просто она единственная, кто безропотно становился на ворота. А ещё бегал за ускользнувшей далеко шайбы.
Только она не догадывалась, что под слоем налетевшего снега, куда упал каучуковый диск, была незатянувшаяся еще крещенская прорубь. Лиза успела только вскрикнуть – течение быстро затянуло её под лёд. Брутальные мужички заорали на помощь.

…Прибежавшая на крики Нина увидела под ногами свою дочь, медленно плывущую по течению. В преломлении льда та походила на красивый акварельный рисунок. Её большие глаза удивлённо смотрели на мать, и из них неумолимо утекала жизнь, смешиваясь с вязкой холодной водой. Нина упала на колени и отчаянно заколотила ладонью по льду.
Мимо неё галопом пронеслись вязанные олени – и Семичев нелепо, но храбро нырнул в прорубь.

…Тело пронзила такая боль, будто японцы пальнули в упор ледяной шимозой. Пробили лёгкие, оторвали руки и ноги, выбили глаза. Семичев мог ориентироваться только на стук о лёд материнских ладоней. Тук… тук… тук… Феникс загрёб отсутствующими руками. Тук… тук… В руку попало что-то шершавое.
Лизин шарф.
Семичев, судорожно царапая лёд свободной рукой, из последних сил искал путь обратно, против течения. Он уже почти потерял сознание, когда крепкая старческая рука ухватила его за шиворот и с силой рванула вверх.

…- ПФФФУААААА!!! – крякнул феникс. Первое, о чём он подумал – почему я не сгорел?! Я никогда не был так близок к смерти… Что это? Холод? Вода? Он посмотрел на тело Лизы в своих окоченелых руках.

И тут он загорелся.

Огонь был другим. Не ядовито-жёлтым, кричащим и разрушающим, как обычно. Пламя было мягкого, золотого с голубым цвета. И оно не пожирало Семичева, не обращало его в горстку красных углей. Оно было уютным и тёплым.
Потому что когда ты горишь лишь за себя, ты сгораешь дотла. А когда за других – тебе просто тепло. И не только тебе.

Лиза открыла глаза.


***
…Ровнёхонько через год они отмечали возрождение Лизы. Её второй день рождения.

И если бы вы были какой-нибудь нечистью, подкравшейся к окнам их дома, вы бы услышали следующий диалог:

- Мужчины, давайте за стол! Ли-за!
- Слушай, Семичев. А ты читал новость – к нам метеорит через неделю прилетит. Пиздец всей планете.
- Николаич!!! Ну на фига тыАААА жжётся, ЖЖЁТС…!
- Да господи боже мой! Лиза, возьми веник, подмети отца! И не заметай под ковёр, слышишь! А то папа опять без пальца останется! Степан Николаич, ну не надоело со своими шутками дебильными?!
- Не, никогда не надоест! Вон он растёт уже, ничо с ним не станется!
- БЛЯЯЯ!... Пальцы на месте… Николаич, ты заебал! Ну больно же, блин! И Нинке нервничать нельзя в её положении…
Разливай свой компот уже!

Ли-за!

Керины сказки ©Кирилл Ситников

[Пирожки с котятами]

[Горожанин]

Ответом ему был размашистый джебб

вот это как? запили видео нихера не понятно

На площади шампиньон?

[рульдодыр]

[Пирожки с котятами]

Вы находитесь в Римской империи, если

1) Каждый день вы пьёте вино. Пиво в древнем Риме называют «горьким северным пойлом», и утончённые римляне уверены — это сугубо для грубых варваров, а водку ещё не изобрели. «Кровь лозы» делают по греческим технологиям: выдерживают в глиняных кувшинах — амфорах. Долго такое вино храниться не может — зачастую амфоры плесневеют изнутри, и напиток прокисает. По этой причине, в тавернах его подают сильно разбавленным — чистое же вино используется лишь для приготовления соусов. Бедняки разбавляли алкоголь морской водой, дабы отбить кислый привкус, а богатые патриции — горным мёдом. Полная хуйня, короче. Самым крутым и изысканным считалось белое фалернское вино (в основном древние римляне предпочитали красное). Оно могло храниться годами, сохраняя вкус: поэтому-то и стоило в четыре раза дороже остальных сортов. Перед подачей на стол вино обычно пропускали через сито, дабы избавить от примесей. Для хранения в погребах в «нектар» добавляли опять же мёд, и тогда жидкость превращалась в подобие сиропа, обретая крепость 16-18 градусов. В общем, нечто вроде современного портвейна. Легионеры брали с собой в поход сушеный виноград и делали из него «пассум» — хуёвую разновидность вина с довольно слабым количеством алкоголя. Прообраз плодово-выгодного.

2) Встав утром с постели, вы выходите на улицу, и, зевая, первым делом спрашиваете соседа – «Извините, а кто у нас сегодня император?». В 211-284 гг. нашей эры почти все императоры, взошедшие на трон Рима, были убиты – одни дворцовой стражей (преторианской гвардией), другие – в сражениях с претендентами на престол, третьи – в битвах с внешними врагами. Только цезарь Гостилиан невесть как умудрился умереть от естественных причин - во время эпидемии чумы. Отдельные государи правили год, некоторые – только три месяца. Кузнец Марий, провозглашённый императором войсками в Галлии, и вовсе удержался у власти ровно ТРИ ДНЯ. Ещё до кризиса III века, в 193 году, богатый сенатор Дидий Юлиан спокойно купил должность императора с торгов у убийц предыдущего государя – обещав даровать аж 25 000 сестерциев каждому солдату из числа бунтовщиков. Правда, выплатить всю сумму он в итоге не смог, поэтому через три месяца Дидия, обвинив в просрочке платежей по кредиту, назвав "пидорасом и кидалой", обезглавили у общественных бань.

3) Каждый год вы участвуете в знаменитых «римских оргиях». Это то, что не хватает нам сейчас - эдакие свободные всенародные блядки. Собственно, традиции безудержного блядства пришли в Рим из покорённой Греции, где публичные оргии разнузданно процветали во время празднеств в честь бога вина Диониса – «Великих Дионисий». В Риме всеобщая ебля получила популярность в качестве вакханалий 16-17 марта (бог вина Вакх (Бахус) – фактически, тот же Дионис) и сатурналий (во имя бога Сатурна) – единственный день, когда рабы уравнивались в правах с господами, сидели с ними за общим столом, а хозяева им прислуживали. Сперва, вакханалия была праздником только женщин (представляю, что творилось), но затем дамам сделалось скучно, и к ним подтянулись жаждущие любви мужчины. Оргии проходили с таким потрясающим размахом, что, по свидетельствам современников, «римские девушки потом не могли понять, от кого они забеременели – за вечер их трахали четверо или пятеро молодых людей». Правда, довольно скоро оргии начал запрещать Сенат, назначив наказание: они стали нелегальными, но не прекратились совсем. Римляне перед секс-безумствами дарили друг другу свечи, и фигурки из теста – кстати, сатурналии всегда проходили в декабре. Многое из тогдашних обрядов затем вошло в христианские Святки. Без оргий, к великому сожалению.

4) Вы проходите по площади, и слышите на каждом углу громкие вопли, некоторые – буквально вам в ухо: «У Луция сегодня самые лучшие осьминоги!» и «Только завтра на невольничьем рынке рабы со скидкой в честь дня рождения императора!». Это глашатаи выкрикивают «рекламаре» - лозунги для привлечения покупателей, знакомую нам рекламу. Особенно ценились специалисты, обладавшие зычным, сильным голосом, способным перекрыть гул уличной толпы. Афиши и рисунки на стенах, призывающие покупать той или иной товар, в Римской империи тоже имелись, но в значительно меньшем количестве – полагали, что потребителя пиздато привлекать громким и частым восхвалением товара. Масштабнее всего была организована реклама гладиаторских боёв – за месяц до битвы по римским площадям ходил целый отряд нанятых глашатаев с мрачным еблом, а рисунки на стенах обещали прекрасное зрелище и скидки, если купить билет заранее.

5) Да, в качестве развлечения вы обязательно посещаете гладиаторские бои. А хули ещё делать? Других развлечений нет (ведь телевидение и кинотеатры ещё не изобрели), разве что публичные казни – но там не так интересно, и всё довольно предсказуемо. Слово «гладиатор» происходит от слова gladius, меч: кровавые побоища на потеху народу введены ещё во времена Римской республики в 105 году до н.э.. С 63 года н.э., по приказу императора Нерона, в боях получили право участвовать и женщины, а цезарь Домициан разрешил сражения…гладиаторов-карликов, что, конечно, полный пиздец. Кровавое шоу продлилось ещё почти сто лет после принятия Римом христианства. Игры окончательно запретил в 404 году император Гонорий: после растерзания толпой монаха Телемаха, наивно вышедшего на арену, и воззвавшего людей к благоразумию. В разгар масштабных празднеств в честь военных побед империи только в одном римском Колизее убивали сотни гладиаторов. Бойцов арены тренировали в специальных школах весьма жёстко (треть обычно гибла при обучении), а также держали на овощной диете, без мяса – дескать, так они будут злее. Они и бесились, эти бедные вегетарианцы поневоле, блядь. В гладиаторы попадали пленники с войн, преступники, и просто люди, добровольно продавшие себя в рабство. Между прочим, жест с поднятым большим пальцем (помиловать) и опущенным (убить), которым толпа якобы решала жизнь раненого гладиатора – хуета. На деле, знак «смерть» - это просто оттопыренный (любой) палец, символизирующий лезвие, а «жизнь» - сжатый кулак, показывающий меч в ножнах.

6) Вы запросто вполне можете поселиться на девятом-десятом этаже, с водопроводом и даже ливневой канализацией во дворе (она именовалась «Большая Клоака», и являла собой каменные подземелья с большими сводами). В древнем Риме существовали высотные здания, которые сейчас можно было бы оценить, как небоскрёбы, а «пятиэтажки» в стиле Хрущёва и вовсе считались нормой. Акведуки и вода, идущая в жилища по глиняным трубам, тоже были обыденным явлением. Платные уличные туалеты (очень чистые) существовали со времён императора Веспасиана (правил в 69-79 гг.). По легенде, наследник цезаря – Тит, возмутился этим нововведением. В ответ Веспасиан поднёс к его высокородному еблищу. серебряную монету, и деликатно спросил – «Пахнет?». «Нет, папа». «А между прочим, она из мочи. Не вмешивайся в дела бати, иди на гаджете играй, мудак». Так и появилось выражение – «Деньги не пахнут».

7) В качестве кошелька вы носите с собой мешочек – размеры его зависят сугубо от вашего благосостояния. Основной монетой Римской империи являлся серебряный денарий. 25 денариев составляли один золотой ауреус, или 100 сестерциев, 200 дупондиев, и 400 мелких медных монет – ассов. Количество серебра в денарии постоянно уменьшалось, ибо истощались серебряные рудники: это была такая своеобразная древнеримская девальвация, ослабление национальной валюты – ну, как с нашим курсом рубля. В конце III века (при императоре Диоклетиане) несчастный денарий содержал всего 4 жалких процента серебра. Хранить сбережения в долларах тогда было непопулярно – и по причине отсутствия в Риме самих долларов, и по факту того, что римляне восхваляли свою валюту как самую славную в мире - и клали хуй на вражеские парфянские драхмы. Лучшими способами накопления денег считались покупки золотых слитков «на чёрный день» - благо золото постоянно дорожало. Это у них ещё своего Грефа не было, вот тут свезло так свезло.

[Эде]

[Эде]