Тетя Тоня вышла из дома с ведром очистков и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась к компостной яме. Погода стояла скверная: оцинкованное небо сожрало солнце, а земля раскисла от дождевой пыли. Точно так же можно было описать и вечно серое и недовольное лицо тети Тони. В конце огорода, там, где кренился к земле гендерно нейтральный деревенский туалет, мигал аварийными огнями космический грузовик. Из корабля тянулось два тоненьких шланга. Один залез под туалет и жужжал, а второй подключился к компосту.
Тетя Тоня, не обращая внимания на неправильную парковку иноземного автохама, обогнула машину и, подойдя к яме, вывалила туда содержимое ведра. И всё это перед двумя парами удивленных глаз пришельца.
Достав из груди огромный бластер, инопланетянин направил его на тетю Тоню и перезарядил. Но женщина даже ухом не повела. Находясь под прицелом, она медленно обстучала ведро об изгородь и с тем же скучающим видом пошлепала в сторону дома.
К такому кунг-фу, как равнодушие, инопланетянин был совершенно не готов. Это была уже седьмая по счету деревня, где он заправлял свою космофуру, но впервые его не пытались застрелить, проткнуть вилами или хотя бы оскорбить.
Пока шланги медленно качали отходы, можно было осмотреться. Огород женщины переживал декаданс. Земля давно не рожала здесь ничего съестного, кроме укропа, ревеня и зубосводящего крыжовника. Кроты и колорадский жук еле спаслись от анорексии, мигрировав к соседям. В прохудившейся теплице квартировалась крапива, всюду были разбросаны доски и кирпичи от повалившейся трубы, а забор, что должен был защищать частную собственность, и вовсе украли ― остались лишь столбы.
Зайдя в дом, пришелец прошел на кухню, не оставляя следов. За столом, глядя в окно, сидела тетя Тоня и поедала бутерброд из черного хлеба, подсолнечного масла и соли. Женщина даже не повернулась в сторону незваного гостя.
Жилье напоминало строительную бытовку: черно-белый телевизор, дощатая кровать, полинявший ковер на стене. Давно потухшую печь заменяли чуть теплые батареи, а в шкафах пылился кое-какой скарб.
Пришелец сел напротив тети Тони и смотрел на нее в упор, пока та не повернула голову и не подвинула ему блюдо с хлебом.
— На. Не люблю, когда в рот заглядывают.
Заметив в ухе женщины слуховой аппарат, пришелец без спроса подключился к нему, как по блютусу, и начал налаживать общение.
— Почему ты меня не боишься? — спросил он, настроив автоперевод.
— А чё мне тебя бояться? Ну страховидла с мордой как у каракатицы, ну четыре глаза, ну по три пальца на трех руках, и что? — отвернулась она обратно к окну. — У нас в деревне, за неимением мужика, и не таких в дом приводят.
— Я могу убить тебя.
— Бог в помощь, барабан на шею. Один уже обещал. Двадцать лет угрожал, в итоге понял, что ничего не добьется, собрал вещи и свалил к своей мочалке из супермаркета. Зачем тебе мои удобрения?
— Ваши органические отходы для наших кораблей — лучшее топливо. Мне нужно заправиться, и тогда я смогу улететь.
— Ясно, очередной Лукойл тут устроили. Кофе и топливную карту не предлагаю. Есть только чайный гриб.
Пришелец понюхал банку с грибом и, попробовав на вкус прямо из горла, довольно зашевелил щупальцами.
— Это очень хорошо, просто невероятно, — сказал он, опустошив половину банки за раз. Меня зовут Кулункулус. Я с планеты Рьюзэк тринадцать тысяч семьдесят три.
— Антонина Герасимова, — жуя хлеб, сказала тетя Тоня. — Меленковский район, Владимирская область. Дальше знать не обязательно.
— Моя топливная система медленно перерабатывает ваши продукты жизнедеятельности. Требуется время. Могу ли я пока остаться у вас? Нельзя, чтобы меня заметили ваши власти.
— Вечно всякое отребье ко мне прется. То алиментщики, то самогонщики, то конокрады. А вообще, плевать я хотела, мог и не спрашивать. Хоть весь табор инопланетный сюда свой притащи, всё равно жизни нет, — крякнула женщина, вставая из-за стола, и заковыляла в комнату.
По расчетам Кулункулуса, на переработку отходов требовалось семьдесят два часа. Он планировал это время посвятить ремонту своей космофуры. Но для начала нужно было огородить территорию, чтобы спрятать корабль от лишних глаз. Пришелец отсоединил шланги и, облетев половину области, собрал весь бесхозный горбыль, гвозди и другие материалы. Затем при помощи своего ультрасовременного инструмента за ночь возвел трехметровое ограждение, да еще и обработал его высокоэффективной пропиткой. Участок приобрел очертания, перестал походить на пустырь.
— Я не просила, — недовольно буркнула утром тетя Тоня.
— Мне важна безопасность, — объяснил пришелец.
— Разумно. Ладно, не лезу…
После возведения забора Кулункулус задумался о спутниках. Нужно было создать вокруг участка слепую зону. Для этого на самую верхнюю точку требовалось установить специальную антенну. Покатая крыша подходила идеально. Пришелец обрадовался, что его вид размножается спорами, когда под ногами обвалились гнилые жерди, и он оседлал острый конек кровли. Худая конструкция не рушилась лишь благодаря молитвам тети Тони. Пришлось снова доставать инструмент и лететь за материалами. Зато через пару дней Антонина с удивлением и возмущением смотрела на новенькую черепицу. Сроки отлета сместились.
— Я не просила.
— Так надо, — отвечал пришелец, устанавливая антенну, которая хорошо работала на прием, но при этом не посылала обратный сигнал. Ни один земной спутник не мог ее отследить. Таким образом у тети Тони появилось халявное спутниковое телевидение и высокоскоростной интернет.
— Слышь, страховидла, не хочу навязываться, но не мог бы ты меня на своей колымаге в магазин свозить? Мне тяжелое нельзя таскать, а продукты закончились, — подошла вечером тетя Тоня к Кулункулусу, когда тот ругался инопланетным матом, меняя подшипник на космофуре.
— Исключено. Люди не должны видеть мой корабль.
— Тогда сам со мной сходи. У тебя же три руки, как раз сетку картошки и лука возьмем, а заодно мяса купим на суп.
— Моя раса сильно отличается внешне от вашей. Виной тому разница в миллионы световых лет и…
— Да кому ты тут сдался со своей этой мордой иногородней! Я тебя приодену, никто даже не поймет.
Тетя Тоня схватила пришельца за щупальца и повела в дом, где облачила в одежду бывшего мужа.
— Слушай, ну еще розочку в нагрудный карман ― и хоть сейчас в Дом культуры на танцы, — оценила тетя Тоня вид своего гостя, у которого, кажется, покраснели от смущения жабры. — Конечно, не первый парень на селе, но мой бывший и то хуже выглядел. Только за руку меня держи, а то, не дай бог, подумают, что преследуешь, — дала она последнее наставление.
По деревне шли молча. Зайчики кровавого заката, словно играя в пятнашки, отскакивали от крыш. За заборами лаяли псы, воздух наполнялся треском и запахом костров. Антонина скромно улыбалась, опустив голову и слушая, как соседки, возвращающиеся домой с остановки, шушукаются о ней и ее новом знакомом.
В магазине было немноголюдно, лица покупателей, подернутые усталостью, совсем не менялись при виде пришельца в одежде комбайнера.
— Антонина Кондратьевна, чего не знакомишь со своим кавалером? — выросла из-за кассы оперного вида женщина по имени Катерина.
— Это Коля, он из Рязанской области, работает у меня на участке, — представила тетя Тоня Кулункулуса с планеты Рьюзэк тринадцать тысяч семьдесят три.
— Так вот кто тебе забор возвел и крышу починил. Красивые у него присоски на руках.
— Коля, это Катерина Сергеевна, — представила тетя Тоня знакомую.
— Можно просто Катя, — хищно улыбнулась женщина.
Кулункулус хотел было открыть клюв, но Антонина опередила его и, засунув туда пакет, попросила сразу его пробить.
— Как там Леша? — перевела она разговор на бывшего мужа.
— Ой, ты знаешь, хорошо. Решил работу сменить, пока в поиске.
— Как всегда — в пассивном? — коротко усмехнулась Антонина. Не дождавшись ответа, развернулась и, посмотрев на Кулункулуса, сказала: — Ну что, пойдем, нас теплица ждет. А как закончишь, я тебя щами накормлю.
Затылком чувствуя, как закипает и бурлит от зависти кассирша, тетя Тоня уволокла пришельца из супермаркета под локоть, ну или что там у него.
— Ты прости, страховидла, что я этот спектакль устроила, но давно хотелось, чтобы на меня вот так посмотрели, как сегодня смотрела эта мочалка. Я тебе потом с собой три банки чайного гриба заверну в оплату за показуху.
Кулункулус ничего не ответил, но, закончив с подшипником, без всякой нужды поправил теплицу и вырвал с корнями всю крапиву.
— Мне нужно улетать, — сказал он следующим утром, когда тетя Тоня подала завтрак на террасу.
— Ну, нужно так нужно.
Она поставила тарелки на стол и собралась в дом.
— Я буду прилетать еще. У тебя очень удобно и безопасно, но топливо закончилось, нужно дождаться новой партии того, что вы называете компостом.
— А нечего ждать, — буркнула тетя Тоня, вытирая руки о передник, — не растет ничего у меня в этой глине проклятой…
— Теперь растет, — сказал Кулункулус, показав в сторону огорода.
Тетя Тоня спустилась по трем восстановленным этим утром ступеням и чуть не лишилась чувств. Весь ее участок, включая теплицу, доски на заборе и даже старую ванну, поросшую тиной, вовсю плодоносил. Чего тут только не было: и помидоры, и кабачки, и огурцы, и картошка, и болгарский перец. И даже дыня Колхозница показывала свой желтый бочок.
— От… от… откуда это всё? Ты что, ограбил супермаркет и налепил тут всё на скотч?
— Нет. Рьюзэк на девяносто пять процентов состоит из жидкости. На пяти процентах суши мы выращиваем органическое топливо. Есть формулы. Я бы хотел открыть здесь полноценную заправку, разумеется, с твоего позволения.
— Здесь? У меня? На огороде?
— Да. Ты можешь забирать часть урожая в качестве оплаты за аренду. Но я бы советовал расширить посадочные площади. Овощные и фруктовые культуры будут расти круглый год. Есть формулы, — повторил инопланетный дальнобойщик.
Глаза у тети Тони загорелись надеждой, но через секунду снова погасли.
— Я всё равно одна не справлюсь, — махнула она рукой.
— Я буду помогать, буду прилетать, — пообещал Кулункулус.
— А зачем тебе вообще улетать? Оставайся, — вцепилась в его щупальца тетя Тоня и посмотрела прямо в четыре глаза. — У нас же тут так хорошо! Воздух свежий, летом на речку ходить будем, зимой дома сидеть или в лес, лосей пугать мордой твоей.
— Я… Я не знаю… У меня же работа.
— Да что за работа у тебя такая сверхважная? — вскинула руки Антонина.
— На вашем Юпитере находится склад товаров с трех галактик. Я забираю оплаченные товары и доставляю на Рьюзэк, а там их развозят по пунктам выдачи.
— Ясно. Есть у нас такой пункт выдачи, в конце деревни. Галка, соседка, вечно всякую чушь с этого Юпитера в дом тащит. Ну, ты подумай. Понравился ты мне, чего уж скрывать, — призналась тетя Тоня. — К тому же яму мне выгребную очистил ― не нужно теперь машину вызывать. Но это так, мелочи, к слову пришлось просто.
Видя, что эти слова не возымели успеха, тетя Тоня ушла в дом.
Через час космофура уже рассекала межгалактическое пространство и время, точно алкоголик дядя Леша, когда до закрытия магазина остается три минуты.
***
Спустя неделю тетя Тоня кое-как собрала первый урожай. Треть забрала себе, треть сдала в магазин в обмен на мясо, молоко и яйца, а треть оставила на компост. Туда же сгребла крапиву, листья и другую органику. Яма набилась под завязку. Затем женщина поставила пять банок чайного гриба и стала ждать. Но никто не летел.
Прошла еще неделя, потом вторая, третья. Ударили первые морозы, а овощи всё росли и росли дуром, точно радиация какая на них действовала, но нет. На вкус они всегда были спелыми, а на вид — как в рекламе сока. Женщина продолжала усердно заготавливать компост.
В какой-то момент тетя Тоня решила, что она просто сошла с ума от одиночества и никакого пришельца-то и не было вовсе. Пока однажды, сидя у окна и поливая хлеб подсолнечным маслом, не увидела знакомые стоп-сигналы.
— Страховидлушка, родненький, вернулся, — прошептала тетя Тоня, и выбежала во двор, забыв накинуть пальто.
Александр Райн
просторно, потолки высокие. саблю лучше сразу в печь, со временем вылезет кривизна, взять ровную. брусок под вагонку не редко не набил?